КУСТУРИЦА
«ГЛОТОК БАЛКАНСКОЙ СВОБОДЫ»
Концерт группы Эмира Кустурицы «The No Smoking Orchestra» проходил на Ленэкспо, в павильоне №5. Это такой огромный ангар, в котором ничего нет, кроме сцены в одном торце и длинных, на сотню метров, рядов столов со скамьями по центру. Билеты стоили по 600 рублей для тех, кто желал сидеть за столом, по 500 для тех, кто хотел слушать стоя, и по 800 и более для желающих находиться возле сцены и на галёрке для VIPов.
Гигантский ангар был наполнен на две трети битком. Публика, пришедшая на Кустурицу, явно имела свою специфику. Почему –то встречалось очень много мужчин с бородками и в очках, задорных гламуристых женщин всех возрастов, а также множество поэтов, журналистов и музыкантов. На разогреве до Кустурицы что-то земфиристое, но тонким мужским голосом, пела «Группа4ехов». Циничные романтики несколько утомили публику своим невнятными посылами с явными литературными аллюзиями типа «Мне 27 лет, а Германа всё нет!» и «Будем как дети!». От ненужной тягостной грусти зрители спасались океаном пива «efes pilsener», которое целенаправленно перекочёвывалось из множества торговых точек внутри ангара в желудки публики. Наконец «Германа» дождались и «стали как дети»
Когда на сцену вышло много задорных балканцев, зрители тут же заметно ожили, многим не терпелось пуститься в пляс. Солнечная межэтническая музыка, в которой шизофренически соединилось несоединимое: мусульманское минаретное пение, цыганская плясовая, кабачный оркестрик, ностальгическая ретро-мелодика 70-х, тоталитарные марши, европейская классика, панковские возгласы «fake», больше всего напомнила «Поп-механику» нашего Курёхина. Доктор Нелле Каражлич, некогда лидер движения «Новые примитивисты», создавший 20 лет назад группу «Не курить», скакал по сцене как приятно упитанный козлик. Длинноволосый статный красавец Кустурица играл на бас-гитаре, композитор Дежан Спаравало шаманствовал в парике и халате бакалавра. Музыкантам явно хотелось раскрепостить зал и заставить всех заплясать как на празднике в балканской деревушке. Извиняюсь, но у меня ноги ходили ходуном и голова тряслась в такт музыке как у китайского болванчика, то же самое происходило ещё с некоторыми самыми слабонервными зрителями. Некоторые из них, наплясавшись, обнажали свои торсы. Но большинство питерцев как-то подозрительно оглядывались друг на друга и вместо того, чтобы плясать, бешено вдруг закурили и ещё более активно стали всасывать в себя пиво. Те, кто заплатил по 600 рублей, остались в проигрыше. Им ничего не было видно, и многие из них повскакивали со своих элитарных мест и сплотились в стояче трясущийся коллектив, пришедший на концерт за 500 рублей.
Я тряслась в южно-славянском стиле лицом к сцене и сама с собой, вспоминая народные непроизвольные пляски и частушки в деревне Юрицево Калининской тогда области, которые я застала в глубоком детстве. Было немного грустно. В деревне под пьяную гармонь плясали веселее- стенка на стенку, выпячивая вперёд лихих лидеров, из которых к тому же вырывались сногсшибательные частушки. Грустны и глобалистские будни и глобалистские праздники.
Ещё в части головы, не зомбированной музыкой, прокручивалось утреннее интервью с Эмиром Кустурицей в телецентре.
«Я последний человек, который подвергает сомнению вопрос о благе демократизации. Сократ придумал демократию и сам стал первой её жертвой. На смену коммунизму пришла демократия- и всё больше видно, что это одно и тоже. В бывшей Югославии жизнь была лучше, чем сейчас. Крупные страны разыграли свои интересы в нашей маленькой стране. Всё, что произошло у нас - это пришло извне.
Фильм «Андеграунд» был поставлен в 1995 году. Прошло 10 лет. Я всегда находился и опять нахожусь в андеграунде. Мой любимый персонаж- это «Человек из подполья» Фёдора Достоевского. Сейчас, во время этой поездки в Петербург, я обязательно побываю в музее Достоевского.
Ваш Петербург- почти как Париж!
Сейчас ответ на вопрос о том, как быть политкорректным часто становится смертельно опасным. Как при коммунизме. Необходима самоцензура, чтобы выжить. Крупные корпорации перекраивают карту мира. Маленькие страны, пытающиеся сохранить свою культурную независимость, раздражают их.
Я перестал смотреть телевизор, потому что разное там показывают- и я уже перестал понимать, что является вымыслом, а что реальностью. Телевидение даёт более сильную версию реальности.
Мы создаём героев, которые задают вопросы. А в обществе потребления вопросов не задают, как при коммунизме. Общество потребления- это обратная сторона медали. Люди думают, что обладание холодильником, мобильником, поршем улучшит качество их жизни. Это всё хрень собачья.
В музыке для меня главное- катарсис. Чтобы мои слушатели достигли катарсиса и ушли с концерта с изменённым сознанием.
Кто я есть? Я индивидуальность, которая стремится получить как можно больше независимости. Я боснийский серб, часть сербского народа на культурном и генетическом уровне.
Где я живу? Я живу в городке, который был построен для съёмок фильма. Мы свезли для съёмок старые дома, которые собирали по всей Сербии, возвели кинотеатр, спортцентр, церковь и музей, всё это обнесено крепостной стеной. Получилось что-то вроде средневекового города. Там всего 3 жителя- я и мои друзья.»
ЖИВОЕ СЛОВО НА ЖИВОМ ХУДОЖНИКЕ
ОН АЛКАЛ ИДЕАЛ или СПОР ФУРШЕТА С НАТЮРМОРТОМ (журнал «Петербург на Невском»)
Фуршет или натюрморт- вот в чём вопрос! Есть ли самому, или любоваться омертвевшим прекрасным фруктом. Безобразно, но вкусно растаскивать бутерброды с блюда, или прилеплять их на плоскость для бескорыстной, непотребительской радости? А может и то и другое одновременно?
Каково богемное тело Петербурга? Каково влияние на него фуршетов и натюрмортов? Это можно было узнать на фестивале спонтанного боди-арта «Живое слово на живом художнике», прошедшем в последнюю неделю лета.
Тела питерской богемы истощены, просят фуршетов. Или, напротив, перекормлены ими же и нуждаются в спортзалах. К тому же они страдают боязнью взгляда извне…Но всем можно рекомендовать побольше солнца и немного сочных, смываемых водой, надписей.
Замысел был прост- довести проект «Слово художника», осуществляемый Центром современного искусства до своего абсурдного конца. Провести смотр богемной телесности. Противопоставить засилью виртуального мира разгул мира телесного. Реабилитировать в искусстве мир земной, так сказать. Заменить загадочное, непереводимое «слово художника» в виде видеопроекций и инсталляций живым, брутальным словом, написанным живой рукой на живом теле. . Превратить поэтов и музыкантов во время акции в художников, художников- в холсты и материал, холсты и материал сделать на время поэтами и музыкантами. Сплотить разрозненные творческие силы Петербурга. Повысить креативность всех. Сплочение будет происходить в плотном контакте и на плотском материале. Пусть слово станет плотью, наконец!
Но не тут то было. Началось всё с того, что администрация Елагина острова испугалась наплыва обнажённой натуры не пустила собравшихся художников и поэтов даже на свой Конюшенный двор. Хуже лошадей обошлись с нами. Представитель администрации, бесцветный мужчина на велосипеде, наезжал на богему передними колёсами и угрожал ОМОНОМ и присущими ему резиновыми дубинками. Некоторые присутствовавшие творческие личности даже обрадовались, в них проснулся садомазохистский инстинкт - их приготовленные для боди-росписей тела захотели отведать острых, неиспытанных доселе ощущений и несмываемых росписей. Возможно здесь не обошлось без влияния романа Ю.Беломлинской! Более изнеженные художники не захотели плотского контакта с дубинками и ретировались на луга за границей острова.
Однако первоначальный задор увял, отсутствие фуршета и водки сделало своё страшное, смертельное для питерского искусства дело. Большинство художников и поэтов не стали в трезвом уме и на голодный желудок снимать футболки и подставлять свои тела под удары кисточек. Но зато с удовольствием раскрашивали тех, кто рискнул обнажить хоть небольшой фрагмент своего тела. Фрагменты доступных тел были на вес золота. Нанеся слово или узор, одни прятались в густой некошеной траве, другие выстраивались онемевшими группками на безопасном расстоянии на дороге. Из всех чувств победил вуайеризм.
Поэта из группы «Дрели куда попало» разрисовал иероглифами настоящий японец, неизвестно откуда забредший на фестиваль. На жадном брюхе дрездобездофониста В.Пешкова метко написали слово «Бог». Тело отца русского рока Владимира Рекшана женские руки покрыли эротическими надписями. Спина музыканта Али превратилась в ужасную голубоглазую красавицу, Ира Васильева из «Митьков» дала покрыть себя растительно- индейским орнаментом, на мне написали строку из моего же стихотворения, сакраментально её усилив: «О, роза, зараза, 3тысячи триста тридцать три раза подаришь себя соловью». Художница Аня Желудковская предстала нагой в полиэтиленовом наряде, который отделял её от нахальных художественных посягательств извне. Олег Янушевский, несмотря на борьбу за модернизацию религии, к своему телу отнёсся как к неприкосновенной святыне, он дал только свой лоб для нанесения оранжевой точки. Есть для него святое, есть! Художница Нина Захарова призналась, что испытала удивительно приятные ощущения от прикосновения к своему родному телу чужих творческих кисточек и высказала пожелание подвергаться разрисовыванию хотя бы раз в неделю. Наверное это было связано с тем, что Янушевский написал на ней своё любимое слово «Икона». Фотограф А.Саватюгин показал перформанс «Художник и кетчуп на поле, где мин нет», при этом он чуть не убил подброшенным объективом одного из присутствовавших. Международный подстрекатель нудизма В.Толстой-Ярёменко, я думаю, переборщил с им же воспеваемыми фуршетами. У него от качественного дармового питания пополнела фигура, и он последнее время отказывается от эксгибиционизма, мечтая о похудании. Он пришёл плотно упакованный в одежду, с заплетёнными косичками на голове, он мечтал разрисовать какую-нибудь художницу своей мочёй. Никто не дал.
Всё закончилось купанием в соседних водоёмах, при этом мужчины, отказавшиеся быть холстами, предпочли купаться голыми, а раскрашенные девушки были в купальниках. Эта акция едва не вызвала обвал деревянного моста- так много на нём собралось зрителей, хотя самое интересное, ей Богу, было не в этом…
Те, от кого ожидали запредельной смелости и нарушения общественных запретов, предпочли роль зрителей до победного конца… Телевидение и пресса, приехавшие заснять скандал и массовый нудизм с завлечением в свои сети ни в чём неповинных посетителей парка, ничего этакого особого не дождались. Увы, теин в чаю оказался не чёрен, а соль потеряла вкус… Приятно быть творцом, разрисовывать безропотную модель. Сложнее- испытать на своей шкуре роль холста. На такое смирение гордыни согласились самые мужественные и акционистски-мобильные представители богемы – рок-музыканты и кое-кто из «Митьков». Фестиваль оказался хорошим психологическим тестом на отделение могов от немогов (предложено нашим петербургским философом А.Секацким).
Я всё думала, почему? В чём причина? В телах ли проблема, либо в «могости»? Наверное, покрутившись с вечера перед зеркалом, большинство художников решило,
что их тела сильно отличаются от тех тел, которые показывают по телевизору и в модных журналах. Реклама забила своими рекламными телами художественную интеллигенцию, они, парализованные эталонами потребительской красоты, отреклись от своего телесного «я», предали свою натуральность и отреклись от права на главное слово. Виртуальное Всеобщее добралось своей чудовищной тушей и до них, они оказались раздавленными ею.
К тому же было продемонстрировано тяжёлое прошлое. Богемные деятели оказались запуганными, побоялись творческого вторжения на свою территорию извне. А у человека, как известно, единственной неотъемлемой собственностью является тело. Его не изъять, пока хозяин жив. Жалко отдавать своё суверенное Чужим, пусть даже это цеховые коллеги.
Что делать? Тут два выхода- один- мучаться в спортивных залах, вгоняя себя в общепризнанный эталон, либо культивировать свою «могость», отстаивать право быть своим телом таким, какой есть, без прикрас. На фестивале боди-арта не хватало Петлюры со своей девяностолетней натурщицей…
Мне почему -то кажется, что малые голландцы должны вскоре победить древних греков. Реализм в Петербурге должен забить в итоге надоевшую блёклую классику. Старец Тимур покинул нас, пора и неоклассицизму сойти с ним в мир иной. Есть ещё один бородатый адепт идеализма- Виктор Топоров, на словах ратующий за современность, но, увы, оставшийся в прошлом благодаря своей старомодной любви к Идеальному, Правильному, Прекрасному. Он один из немногих знает что хорошо, а что плохо, и поучает, поучает, поучает окружающих. Да, это привлекательно в эпоху разгула невнятности и всеядности. Но постмодернизм дополз до нашего быта, мир распадается на мелкие частицы, приготовленные для поедания мелкими группами людей. Железный рассекающий топор слишком тяжёл в условиях повышенной лёгкости бытия. Реализм добрее и современнее, в нём больше любви к жизни и больше доступных индивидуальных радостей. Тем более что спорят голландцы и не с греками даже, а с какими-то извращёными искусственными маньеристами.
Увы, светлые идеи пиршества натуральной плоти, идеалы Гаргантюа и Пантагрюэля оказались в загоне на сегодняшний день… Фуршет или натюрморт, вот в чём вопрос!
АРТКЛЯЗЬМА
НОВОЕ РУССКОЕ ЛОНО ПРИРОДЫ (журнал «Петербург на Невском»)
Международный фестиваль современного искусства на открытом воздухе "АртКлязьма 2004" проходил в весьма отдалённом месте, среди берёз, на берегу крупного водоёма, в часе езды от Москвы. В водоёме плавали яхты, на том берегу на пустыре вознеслись коттеджи.
Над входом на территорию бывшего места отдыха трудящихся «Клязьминский пансионат» красовался лозунг «Плохие художники- плохие любовники». Лозунг ностальгически отбрасывал сразу в хипповское цветочно-любовное прошлое, обрисовывал территорию искусства как территорию любви, возможно- плохой любви. Пожалуй, указывал на сегодняшние проблемы бывших хиппи.
Вдоль асфальтовой дорожки можно было увидеть размышления Василия Церетели о нашем «Послезавтра». Это были огромные стенды с чёрно-белыми фотографиями, на которых совсем обнажённая китайская девушка читала газету «Правда», собиралась что-то гладить ... Понятно было, что нас ждёт послезавтра скромное, чистое, трудовое.
Много было связанного с едой. Российский продырявленный сыр, который сыр, из жёлтой фанеры на обочине, напоминал ящик дворника. Леденцовый петушок Дмитрия Цветкова на палочке размером со страуса предлагал пососать его всем. Полиэтиленовый парничок в виде церквушки намекал на истинную веру садовода-любителя. Что-то из нарезанной свёклы и моркови могло послужить свежей овощной закуской для инсталляции Василия Флоренского, сделавшего «Русский парламент» из бутылок с водкой. Ближе к ночи с «Парламентом» было покончено. Его разобрали партизаны от искусства и быстро выпили. «Березовый сок» Дмитрия Ершова и Сергея Тарабарова, стекавший с деревьев в специальные чаны, тоже оказался водкой.
Художники не могли пройти мимо важных бытовых тем. С.Зуев сделал свою хрущёвку среди сухих ёлок. Из-под земли выглядывали вытяжные трубы, внутри них уютно теплился электрический свет. Юрий Шабельников и Юрий Хоровский забетонировали палатку и назвали получившееся «Памятником последнему туристу». Самой приятной инсталляцией был небольшой плот, плавающий по водохранилищу. На нём росла из кадушки пальма, и был свой диван.
«АВС group» подвесила автомобиль в качестве качелей, это означало «No parking place». Бедные автомобили, чему только их не подвергали художники! Очевидно, подвешивание было проделано впервые. На второй день фестиваля рядом с качающимся автомобилем появился раскрашенный Митьками в народно- эротически-морском стиле запорожец. Роспись была произведена в шикарном московском салоне «Автомечта», под энергетичное пение А.Скляра, посреди переодетых морячками менеджеров младшего и среднего звена. После просушки «Автомечта» доставила новоиспечённый художественный объект в самое пекло современного искусства. Я спросила у хозяина салона, почему Митькам не дали джип? Хозяин ответил сухо рационально: «Джип понизится в цене. А запорожец повысится».
Кстати, о поэтах. Программа фестиваля была насыщена перформансами, показами видеопрограмм и кинофильмов, но на втором месте после изобразительных искусств всё же, пожалуй, было слово. На «АртКлязьме» можно было встретить много московских поэтов. Звучание поэтических слов, произносимых в баре «Облако», многократно усиливалось и разносилось эхом над притихшими лесами и полями, над качающимися яхтами. Когда стало совсем темно, поэты перебрались в деревню, сделанную Николаем Полисским из лозы при поддержке жителей местной деревни под названием Никола Ленивец. Там они читали свои стихи у костра, а мегафоны продолжали разносить их рифмованный аутичный эротизм на 40 гектаров вокруг. Многих возмутило выступление на фестивале поэта-фашиста Паука. Как поэт он не очень, как фашист, возможно, то же липовый.
Чем дальше в глубь, тем больше было политики. На полянке замерла «Карусель» В.Давыдова и А. Кобылянского, вместо лошадок на ней по кругу были размещены наши гипсовые правители- от дурашливого Сталина до Путина в чёрном волшебном плаще. Поблизости на лугу стояли противотанковые заграждения из картона. Куинджевская группировка берёзок была выкрашена в красное «по пояс», если можно так выразиться. Это была, пожалуй, самая трогательная инсталляция на тему террора... Банеры, выполненные К.Звездочётовым, В.Дубосарским и А.Виноградовым, Ф.Ро и другими, превратили спортивную площадку посреди леска в пункт политагитации, далеко ушедшей от постмодернистской мути в сторону почти Мооровской прицельности. Наткнувшись на эти крупные щиты во тьме, захотелось уйти в речной пар от греха подальше. Самый большой объект на территории фестиваля был сделан- легко догадаться кем- понятно, что Зурабом Церетели. Наш отечественный гигантофил впервые присоединился к актуальным художникам, он прислал на фестиваль «Крик России». Выполненный им из какого-то добротного материала медведь размером в 3 этажа ревел от боли, в спину его ближе к ягодицам было что-то воткнуто по самую рукоятку. Медведь эффектно страдал от нанесённого ему предательства на фоне среднерусского заката. На песчаный берег из воды вылезала вместо 33 богатырей целая туча маленьких надутых мерзавцев из пластика.
Владимир Дубоссарский, комиссар фестиваля, отметил, что территория АртКлязьмы- это поле для художественного высказывания всех желающих, участниками его могут быть "все действующие художники", без жанровых ограничений и возрастного ценза. Многие из актуальных художников представили проекты, являющиеся молниеносной реакцией на произошедшие теракты. В роще стоял автобус, который Михаил Рошаль собирался взорвать. Эта акция носила название «Искусство против террора», но после трагедии 1 сентября акционисты решили отказаться от взрыва. Вместо этого автобус заполнился горящими свечами и превратился в имитацию пункта для голосования. Правда, всё равно автобус в итоге сожгли.
Говорят, на организацию фестиваля пошло около 50 тысяч долларов. Всё вместе это называлось «Новая российская реальность». Воспроизведённая художниками реальность выглядела реалистично. В ней были удаль молодецкая московская, заброшенный лужок, легко всасывающий деньги, пропитый парламент, ссылки на террористов и абсурдно заплакавший медведь. Всё это весьма и весьма сдобренное волшебницей водкой.
АНДРЕЙ БИТОВ
СКОЛЬКО СТОИТ ВЫДАВИТЬ КАПЛЮ РАБА (журнал «Петербург на Невском»)
-Андрей Георгиевич, в одном из своих эссе вы пишете, что однажды вы открыли наугад Библию и прочитали: «Хочет ли человек жить?». А спустя много лет вы прочитали продолжение этой фразы: «И любит ли долгоденствие, чтобы видеть благо?». Как оно, благо, вырисовывается?
-Надо долго и упорно жить, чтобы его увидеть. Нас обманули длинными планами, заменили ими Бога. Но оно проявляется вовремя – вдруг видишь, что что-то получилось. Всякое дело надо делать долго- я в этом убеждён. Чтобы не кровь лилась, а время струилось. Поэтому это очень глубокая фраза. Сегодня я в бесконечный раз начал писать книгу про образ, про ангелов и имя- их соотношение, и вдруг у меня фольклорное начало получилось. От первой фразы, первого слова зависит вся книга. Как сделаешь первый вздох, так и пробежишь всё дистанцию. Начал я книгу сегодня так: «Три подлинных русских богатыря-это Гордыня, Лень и Уныние». Уныние- самый страшный богатырь, он как ниндзя рядится в складки мук совести. Лень- самый симпатичный из богатырей- от него протягиваются отбор и качество. Если уж делать- так делать. И тогда уже иметь долгоденствие. Недаром же всё на день и ночь перевели. Иначе бы мы не жили. Ведь недаром же мы столько спим. Один из моих дядюшек во время бомбёжки отказывался идти в бомбоубежище (он, кстати, называл его «убомбище»). Он говорил – ночь для сна. Я думаю теперь, что он был глубоко ленивым и правильным человеком. И может, великим писателем. Он писал бесконечно. Все его рукописи пропали во время войны. Любить долгоденствие очень сложно. Сложно жить сегодня, когда нет никаких оснований, что завтра всё разрешится.
-Не от того ли русские живут мало, согласно статистике? От безнадёжности какой-то, от того, что много раз видели, что завтра ничего не разрешается
-Живут мало потому, что им именно сегодня им надо жить.
–Может это от привычки русских жить сегодня так, как будто Завтра не будет?
-Ну, это уже истерика, это имеет отношение к буддизму. Но не противоречит православию... Сейчас это Сейчас, это реальность. Надо быть готовым к её встрече всегда. Она может тянуться, потом сгущаться. Надо иметь реакцию что-то делать, реакцию поступить. Надо вовремя иметь эту реакцию -она не каждую минуту требуется, но не надо говорить, что надо было что-то делать вчера, не надо говорить, что можно что-то сделать завтра. Надо жить именно сегодня. Не надо думать о завтра. Просто надо быть готовым, готовым и готовым. Это очень сложно. Я очень люблю спиричуел, одну строку: «Я хочу быть готовым». Нельзя быть застигнутым врасплох.
-Одна из любимейших многими ваших книг «Человек в пейзаже» написана о художнике Владимире Гооссе. Такое ощущение, что он погиб, будучи застигнутым врасплох.
-Амбиции надо держать в руке. Ощущение гениальности и непризнанности привело его к экстремальному поведению, и он натолкнулся на такого же экстермального, но менее ценного человека, который его убил.
-А вообще гениальность- это актуально?
-Она всегда актуальна, просто о ней неприлично говорить. Гении это существа потусторонние, но потом всё перепутали, сделали энциклопедическую иерархию значимости. Позже, при Сталине (культ личности в этом отразился), ввели целый реестр ступеней на пути г гениальности- выдающийся, великий, крупный, известный. Писателя ничего не должно интересовать кроме текста, художника- кроме картин. Когда примеряют гениальность, начинают выбирать жар из печки, слишком рано выгребают его, а это гордыня, тщеславие, это как наркотик. Надо к наркологу, психиатору идти, чтобы разбираться. Лучше мания текста, мания искусства, когда замысел так требовательно влечёт к воплощению, что обо всё забываешь...Совершенно невозможно в этой жизни что-нибудь сделать по настоящему. Если начинаешь себя сравнивать с кем- то или с чем-то, тратится энергия. А энергия лазерная, её надо собирать в пучок. Так простодушно бывает написан текст, и вдруг -это текст. А текст это таинственная вещь. Эта связанность всех слов между собой, которая дышит потом из любой точки. Мы имели хорошие уроки в нашей русской классической литературе. Эта полная свобода жанрообразования, и оттуда- устаревшее слово «вдохновение», когда ничего кроме бумаги нет. Может это графомания у кого-то - у того, кто слишком много получает от этого удовольствия.
-Удовольствие- это то, что проводит водораздел между графоманией и искусством?
-В писании сказано-«Истинно скажу я вам, вы уже получили награду свою»- графоман уже её получает. А тут нету получения, что-то довольно ужасное и счастливое происходит с человеком, когда он пишет- музыку ли, картину, роман. Он в этом внутри, ему не до определения гениальности. Поэтому я очень не люблю профессионализм, особенно в русской литературе. Какой там у нас профессионализм в России? У нас ничто не профессионально! К сожалению. Чем хороша русская литература для меня? Тем, что она профессиональной не была. Она не шла к производству. Она шла только к саморазвитию. «Не продаётся вдохновенье, но можно рукопись продать» – это единственный повод считать её профессиональной. Почему бы не получить денежку за товар? Но товар как-то по другому производится. У нас очень неразвитая литература. Она гениальная, но неразвитая.
-Вы имеет в виду детективщиц?
-Они- профессионалы. Я бы назвал это соцреализмом без цензуры. Кстати, секретарская советская литература тоже была профессиональной. В самом худшем смысле- она была плохо написана, но люди гребли деньги за это, были профессионалы. Профессионалы это те, кто умеют получать за работу деньги.
-Профессионал для вас это понятие со знаком минус?
-Сейчас за профессию принимают либо производство хорошее, либо пиар, умение подать продать. Пиарствут больше чем пишут. Имидж идёт впереди текста. Но имидж всегда был, особенно у художников. Они тёрлись около сильных мира сего, на их творчество нужны капитальные вложения. Материалы дорого стоят. У писателя, честно говоря, бумага и карандаш- тут другие проблемы. А художникам надо было тереться у сильных мира сего. Блузы, волосы, имидж существовал всегда, а пиар- не знаю. Пиар нужен поп культуре. Не надо культуру путать с поп культурой. Как говорил Резо Габриадзе: «Сезанн отдельно, фазан- отдельно». Развитость рынка приведёт к тому, что всё найдёт своё место. Нельзя быть одновременно поэтом и Киркоровым. У меня есть убедительные примеры- на хорошего дирижёра или исполнителя набиваются полные залы. А ведь это не так просто. Многие засыпают в креслах. я часто подсчитывал количество тех, кто падал со стула. Тем не менее есть и рынок и слава. Мир большой, не надо ограничиваться тем, что видишь. И в литературе тоже самое. Почему до сих пор существует Хлебников? Кто его читал? Кто читал философов? Но до сих пор это издаётся. Значит, у мира хватает ума. Другое дело, что время от времени вмешиваются так называемые профессионалы- политики, управленцы, которые говорят, что рентабельно, что не рентабельно и начинают калечить культуру. Им кажется, что не нужны музеи, хранилища, то, что существует из копеек и существует всегда. Вообще- не надо руководить. Надо поддерживать то, что есть. И тогда внутри находятся люди, которые это развивают. Надо не мешать тому, что есть. Как клятва Гиппократа- «не навреди». Всё равно не вылечишь –а не навредить можешь. Дать развиваться, дать времени пройти, долгоденствию свершиться- оно само надиктовывает правила и законы. Но тут приходит революционный бунт. «Сделай голубчик что-нибудь руками, что-нибудь изобрети, создай!». «Нет, я лучше поруковожу», - отвечает голубчик, и это считается творчеством.
-Вы написали: «Внутренняя свобода- это и есть культура».
-Внутренняя свобода-это внутренняя свобода. Её обрести может монах в своём подвиге, может художник в своём творении. Бродячий проповедник. Иисус Христос был внутренне свободен. Пушкин на этом рубеже погибал. Тайная свобода- это не от секретной полиции и КГБ свобода, а та, которую человек может обрести внутренне свободный человек.
-А вы много встречали внутренне свободных людей?
-Да, их много встречается по жизни. Вот встретишь нормального человека- он внутренне свободен.
-Внутренняя свобода- это норма?
-Это норма. Это то, что получилось. Это такой, какой есть, у него нет ропота. Хотя при этом он может всё ругать, поносить... Мне только что бурили скважину на даче. Я сам работал буровым мастером. И вот через 42 года приехала та же установка, абсолютно такая же буровая бригада, как 42 года назад. Такие же мужики, такая же дряхлая установка (она уже тогда дряхлой была), подвязанная верёвочкой и подоткнутая щепочкой. Пробурили, пили, дороговато мне это стало. Но они не могут жить иначе. Сейчас все жалуются: «Куда страна катится?», как будто забыли, куда катилась она раньше. Основное -не могут они жить иначе, не могут они сидеть на месте. Это их наркотик. Разные есть породы людей. Люди обретают свою свободу на разных уровнях. Это были вполне самодостаточные ребята. Побурили, пивка попили, спали на ватниках. Уехали, ничем не омрачив моего существования. Никакого хамства. Ничего нарочного, завистливого. У таких людей всегда есть, что услышать. Если начинает историю- то это история. Бывает, общаешься с человеком известным, но - ничего, ни одного сочетания слов, ни одного анекдота, удачной фразы, случая- всё мимо...
-То есть внутренне свободный человек- это тот, кто способен производить свой неповторимый текст? Производство своего текста- признак внутренней свободы?
-Да, вы правы. Может человек из текста и состоит. До сих пор фольклорные экспедиции вылавливают бабок, которые складно говорят. Потому что язык -такой суперорганизм, в который мы вовлечены. Литература напоминает жизнь и наоборот.
-А какие поколения вам нравятся?
-Я не уверен, что это поколения. Биологически поколения-25 лет. На век падает 4 поколения. Человеческий век всегда короче века полного. Дельфины плавают нуклеарными семьями, но четырьмя поколениями. Есть такое мнение, что поэтому они не вышли на сушу, потому что обеспечены своей семейной библиотекой. Поколения я запомнил по войне. Мне было 4 года, и я отличаюсь от тех, кто не помнит войну. Но среди тех, кто её помнит- одни прошли от звонка до звонка, другие включились в процессе, третьи захватили последний год. Всё равно это другие люди. Сейчас я отличаю людей, которые помнят послевоенность как эпизод. В 17 и 29 году что-то разделилось. Я прислушиваюсь к 12-летним циклам как что-то отражающим, многие надо мной посмеиваются. Какие то рождения связаны с этим. Мой год дал дюжину ярких действующих авторов, не считая Аверинцева, Вампилова и Высоцкого, которые ушли. Это 37 год- год великого перелома. В 29 году народилось много ярких людей- Шукшин, Юз Алешковский, которого вот скоро поеду чествовать. Всё происходит порциями, квантами, выплесками. 85 год- перестройка- наверняка много отсёк. Это ножи истории, режущие век, они делят время на более тонкие ломтики. Мы невольны в своём рождении. Родился -значит живи, выноси долгоденствие.
-А может быть поколения выстраиваются по целям, которые они должны осуществить в истории?
-Поколения о целях понятия не имеют. О целях рассуждают люди, давно пережившие цели. Когда ты движешься без цели, когда цели ты не обсуждаешь, ты молод. Продвигаешься в своём движении. Это движение. Я наткнулся на фразу у себя самого про 20 век: «Молодость- вот первая кровь века». У меня большой диапазон детей - 62, 77 и 88 года рождения, и я наблюдаю их поколения. Они знают больше чем я. У них подсознание- что тайна великая есть- нагружено на будущее, которое я уже не увижу. Когда мой сын играет в свои компьютерные игры, владеет кнопками, а я уже не умею, то это самый простой пример. В Переделкино, когда я там жил с младшим сыном, приезжал старец. Он сказал про ровесников сына, что это очень замечательное поколение и что ему ужасно достанется. В Берлине мальчик один спросил у меня: «Правда у тебя маленький сын? Какого он года?». Я сказал: «88-го». Он ответил: «Это хорошо, значит самостоятельный.» «А раньше- что -несамостоятельные? И с какого года самостоятельные?» – «С 85-го». Мальчик тоже был с 85. Даже дети что-то такое чувствуют. Биологически те же стадии проходит человек- те же ошибки и те же болезни у него, но готовится ему приходится к другому. Воспитатели всегда не правы, ибо они живут в устаревшей системе. Как обеспечить растущему рядом с тобой в семье поколению внутреннюю свободу? Неразрешимая задача. Я свёл всё к полному отчаянию.
-К полной свободе?
-Нет, к отчаянию. Здоров, не урод, не сидел в тюрьме и не колется- этим можно ограничится. Остальное можно предоставить их полномочиям. Что-то они найдут. Ну а что мне делать? Что такое быть на полвека старше своего сына? На мои 68 лет выпало 2 катаклизма- война и перестройка. В то же время Украина отмечает 15- летие свободы от нас. 15 лет- что это такое? 17 год и 32 год. В 32 году так же воспринимали революцию, как мы- распад Союза. В 32-м родился мой старший брат. Жизнь продолжалась, долгоденствие шло. Сейчас плохо с любовью к долгоденствию. С этим всегда плохо. Но сейчас хуже. В 85 году я сказал , что отныне наши проблемы будут не политические и экономические, а психиатрические. Синдром жалобы- это совковый синдром. Ещё живы те, кто что-то с чем-то сравнивает. А на самом деле сравнивать нечего- себя молодого с собой более старым. Конечно, в 25 лучше. Память так устроена, что всё причёсывает. Это очень правильный механизм. Кажется, что чувства и вкусы- даже гастрономические- были другие. В ранней прозе у меня было восклицание: «Ах, никогда уже земляника не будет иметь прежнего вкуса!». Земляника что ли стала не та? Корюшка другая? Первый огурец другой? Надо понимать, что кто-то живёт впервые. Это подарок, который человеку сделан. И все, кто это теряют, теряют ощущение жизни.
-А куда литература идёт, как вы думаете? Вы её отслеживаете?
-Идёт куда-то. Не отслеживаю, и она меня не отслеживает. Я за ней не слежу, она за мной не следит. Образовались другие группы писателей. Вот как бы я воспринимал писателя, начинавшего писать за 50 лет назад от себя? От 56-отнять 44 . Получается примерно 1908 год. Ещё не расписались ни Ахматова, ни Цветаева, ни Мандельштам. Если бы я помер, я бы был в более замечательной форме, с сетованиями на то, чтобы я ещё успел сделать... Умереть я мог бы в лермонтовском возрасте. Мог бы умереть в христосовском- оборвалась бы надежда русской литературы. Мог бы в пушкинском, гоголевском, чеховском- и всё бы ещё что-то оставалось, основной блок. Потом начинается долгоденствие. Писать всё труднее, а ты всё есть. Этим ты раздражаешь. Хочется чтобы человек умер, и тогда можно им заняться. А если человек продолжает любить долгоденствие и существовать-
-Значит что-то ещё не сделано им, что должно быть сделано...
-Я знаю что уже многого и не завершу. Что меня веселит и привлекает, что очень много замыслов, из которых ты исполняешь 1 к 5, а вовсе не все 5. Что-то отмирает, что-то жалко до сих пор. А отмирает ли то, чего и не следовало делать- это вряд ли кто скажет, что там на самом деле. Что есть, то есть. Однажды мне явился ангел. В 94 году я всё роптал, я перенёс операцию на мозге, и меня предупредили, что я не смогу больше работать. Это был приговор смертный, но я пытался что-то делать, это было трудно. В общем, я возроптал. Была страстная неделя. Явилось ко мне что-то огромное, типа тени, ангела. Он сказал мне с раздражением: «Ну что тебе ещё надо? Надоел! «Империю» ты сделал. Вот ещё можешь сделать...»- и развернул передо мной такую красоту, книгу о любви. Проснулся -ничего не помню. Но амбиция толстой книги- от ГУЛАГа до Живаго- осуществилась. Она продаётся в 4 томах- но никто не понял, что это одна книга.
-А что вы думаете о Кавказе теперь, вы, автор «Уроков Армении»?
-Не мудрено воевать с ними сотни лет, чтобы не воспитать из них абсолютного воина. Это особая культура. Я черкес, что обнаружил недавно. Черкесы- это целая цивилизация, это целая группа народов. Всё это перемешалось. Они научили казаков оружию, лошадям, одежде, все князья из Грузии воспитывались у них. Сейчас они чурки на рынке. Мы не понимаем, что империя- это ответственность. Империя это очень сложный организм, и он сейчас ещё не умер. Те страшные вещи, которые творятся в Грузии, должны предупредить нас о том, что может случиться и с нами. Однажды ещё в годы застоя один мой грузинский друг сказал: «Учти, что всё, что происходит у нас, происходит на 10 лет раньше, чем у вас». Что он имел в виду- не помню. Тогда Шеварнадзе боролся с какой-то коррупцией в Грузии. В Сибири застигли самолёт, принадлежавший теневой компании. Сейчас у нас ростки всего этого, их корни надо
« return.